Настоящее имя Моисей Маркович Гольдштейн - деятель российского революционного движения.
В 1908-1911 годах он вёл революционную работу в Волынской и Подольской губерниях на Украине, неоднократно подвергался арестам.
В 1911 году был сослан в Архангельскую губернию, в 1913 году эмигрировал в Северную Америку.
Во время Первой мировой войны, меньшевик-интернационалист, вместе с Троцким и Бухариным издавал газету «Новый Мир».
В мае 1917 года Володарский вернулся из эмиграции в Петроград вместе с другими революционерами - Моисеем Урицким,Вацлавом Воровским и Львом Троцким, которого Володарский буквально боготворил. Поэтому, вслед за Троцким, Володарский и другие прибывшие из-за океана эмигранты примкнули к петроградской организации "межрайонцев", колебавшимися между меньшевиками и
большевиками. Незадолго до октябрьских событий 1917 года Троцкий, забыв о прежних разногласиях с Лениным, окончательно и бесповоротно встал на его сторону. Тогда же вступили в партию большевиков и любимцы Льва Давидовича. В их числе был Володарский.
В 1918 году, после Октябрьской революции, Володарский, не имевший даже законченного гимназического образования, был назначен комиссаром по делам печати, пропаганды и агитации в первом правительстве большевиков. О его ораторских дарованиях ходили легенды.
Володарский по совместительству был редактором петроградской "Красной газеты", конкурентов которой он и старался уничтожить, даже запрещая типографиям их печатать. За короткое время Володарский данной ему властью установил жесткую политическую цензуру,
закрыв около 150 петроградских газет.
По мере того как количество закрытых газет возрастало, становилось очевидным, что в действиях Володарского преобладает беспощадный комиссарский принцип. И тогда эсерами ему был вынесен смертный приговор.
Эсеры установили наблюдение за передвижениями комиссара по городу. Как и все ответственные партийные работники, он обосновался в гостинице "Астория". Каждое утро к подъезду отеля подкатывал шикарный "бенц" из бывшего императорского гаража и увозил Моисея Марковича по его комиссарским делам. Автомобиль Володарского часто замечали у дома на Дворцовой площади, где располагалась
Петроградская ЧК. Володарский не забывал своего старого друга Урицкого, они регулярно встречались, обсуждали насущные проблемы.
"Два Моисея правят петербуржцами", - злорадствовали эсеры-боевики.
Организацию покушения на Володарского взяла на себя боевая группа эсеров под руководством Григория Семенова. Семенов лично вручил бывшему рабочему, а теперь боевику Сергееву браунинг и несколько гранат. Накануне он начинил пули отравляющим ядом кураре. По решению Семенова устранить Володарского должен был только рабочий. Сергеев, как никто другой, подходил для исполнения воли ЦК ПСР.
20 июня 1918 года Володарский на автомобиле направлялся на митинг на Обуховском заводе. Недалеко от завода его автомобиль внезапно остановился. Выяснилось, что из-за непредвиденных поездок кончился бензин.По роковому стечению обстоятельств это произошло всего в 100-150 метрах от места, где уже в течение пяти часов находился в ожидании Володарского террорист Сергеев.
Приблизившись к комиссару, он всадил ему в грудь несколько пуль.
Володарского похоронили на Марсовом поле.
После своей трагической гибели Володарский стал символом уже не гонений на прессу, а мученичества за революцию.
Его именем называли города, мосты и площади.Исторический Литейный проспект был переименован в проспект Володарского.
Которого убил летом 1918 года рабочий Сергеев . Брат - Володарский Александр
Источник - Википедия
Имя при рождении: Моисей Маркович Гольдштейн
Дата рождения: 11 декабря 1891
Место рождения: село Острополь, Староконстантиновский уезд,
Волынская губерния, Российская империя
(ныне - село Старый Острополь, Староконстантиновский район, Хмельницкая
область, Украина)
Дата смерти: 20 июня 1918 (26 лет)
Место смерти: город Петроград РСФСР
Гражданство: Российская империя, РСФСР
Партия: Бунд, РКП(б)
В. Володарский (настоящее имя Моисей Маркович Гольдштейн; 11 декабря 1891, Острополь, Староконстантиновский уезд, Волынская губерния - 20 июня 1918, Петроград) - деятель российского революционного движения.
Родился в местечке Острополь Волынской губернии (ныне - село Старый
Острополь Староконстантиновского района Хмельницкой области, Украина) в
еврейской семье ремесленника.
Поступил в 5-й класс гимназии в Дубно, уже через год был исключён
оттуда.
Член Бунда с 1905 года, затем
работал в организации украинских социал-демократов «Спілка». Во время
революции 1905-1907 гг. составлял и печатал нелегальные воззвания,
организовывал митинги. С 1908 по 1911 г. работал революционным агитатором в
Волынской и Подольской губерниях. В 1911 году сослан в Архангельскую
губернию, освобождён по амнистии в 1913 году.
В 1913 году эмигрировал в США, где вступил в социалистическую партию и
международный профсоюз портных. Во время Первой мировой войны вместе с
Троцким и Бухариным издавал газету «Новый Мир».
После Февральской революции вернулся в Россию, большевик, назначен главным
агитатором Петроградского комитета РКП(б). Вошёл в президиум петроградского
Совета и петроградской городской Думы. На 2-м Всероссийском съезде советов
избран в Президиум ВЦИК. Участник Октябрьской революции.
В начале 1918 года командирован ЦК на съезд армий Румынского фронта для
агитации среди военных. В 1918 году - комиссар печати, пропаганды и
агитации в Союзе коммун Северной области. На этом посту Володарский
руководил репрессиями в отношении оппозиционной прессы, особенно
активизировавшимися в мае 1918 года, когда он был главным обвинителем на
получившем широкую огласку публичном процессе против нескольких
небольшевистских вечерних газет. В середине июня 1918 года он стал также
основным организатором подтасовки результатов выборов в Петроградский
совет, а также создателем и редактором одного из главных органов печати
этого совета - «Красной Газеты». Все это сделало Володарского одним из
наиболее ненавистных и презираемых со стороны врагов большевистской власти
деятелей.
Застрелен
по дороге на митинг. 20 июня 1918 года Володарский на
автомобиле направлялся на очередной митинг на Обуховском заводе. В это
время в Прямом переулке за часовней его уже поджидал эсер-боевик рабочий Н.
Сергеев. О покушении на Володарского сохранились показания его шофёра Гуго
Юргенса.
В советской историографии убийство Володарского считалось актом
индивидуального белого террора, совершенного от имени партии правых эсеров
и послужившего, наряду с убийством М. С. Урицкого и покушением на В. И.
Ленина, причиной начала ответного красного террора. Несмотря на то, что ЦК
партии эсеров категорически отрицал свою причастность к преступлению,
данное обвинение было выдвинуто на прошедшем в 1922 году «процессе эсеров».
В то же время существуют и другие версии, в частности, что преступление
носило бытовой характер и было связано с личной жизнью Володарского.
Незавершенность следствия и отсутствие открытого слушания дела в суде не
позволяла сделать окончательных выводов о мотивах убийства.
Версия теракта подтверждена в новейших исследованиях проф. А. Рабиновича и
к. и. н. И. С. Ратьковского.
Похоронен на Марсовом поле в Санкт-Петербурге.
[править]Имя
Псевдоним «В. Володарский» не имел имени[источник не указан 87 дней]; в литературе вместо инициала иногда используют имя «Владимир».
Литература
Дерзновение / Д. Валовой, М. Валовая, Г. Лапшина. - М.: Мол. гвардия,
1989. - 314 c., ил. С.306-313.
В. Володарский - статья из Большой советской энциклопедии
В. Волода́рский (Моисе́й Ма́ркович Гольдште́йн ) ( - , ) - деятель российского революционного движения.
Из семьи бедного ремесленника.
В г. эмигрировал в , где вступил в социалистическую партию, с г. , назначен главным агитатором комитета , на 2-м Всероссийском съезде советов избран в Президиум . Участник . В комиссар печати, пропаганды и агитации.
Убит по дороге на митинг. года Володарский на автомобиле направлялся на очередной митинг. В это время в Прямом переулке за часовней его уже поджидал -боевик Сергеев. О покушении на Володарского сохранились показания его шофёра Гуго Юргенса.
«…Из Смольного, около семи часов вечера, поехали на фарфоровый завод. Я перед этим сказал Володарскому, что у меня мало бензина, на что он ответил: „Доедем и там достанем“. Мы приехали в районный Совет ОКРДО фарфорового завода. Туда зашёл Володарский и находился там минут восемнадцать. Мимо нас проехал . Одна из женщин, сопровождавших Володарского, остановилa Луначарского и о чём-то с ним говорила. Потом вышел из Совета Володарский, и женщина сказала ему, что Зиновьев на фарфоровом заводе. Мы доехали дальше: Володарский и с ним две женщины.
Едва доехали до „Кассы“ - бензин кончился. Я сказал об этом Володарскому. Он вышел из машины с женщинами и хотел идти в районный Совет. Когда мотор остановился, я заметил шагах в двадцати от мотора человека, который на нас смотрел. Был он в кепке тёмного цвета, тёмно-сером открытом пиджаке, тёмных брюках. Сапог не помню. Бритый, молодой. Среднего роста, худенький, костюм не совсем новый, но, по-моему, рабочий. В очках не был. Приблизительно 25-27 лет…
Когда Володарский с женщинами отошёл от мотора шагов на тридцать, то убийца быстрыми шагами пошёл за ними и, догнав их, дал, с расстояния приблизительно трёх шагов, три выстрела. Направил их в Володарского и женщин, которые с тротуара убежали к середине улицы, а убийца побежал за ними. Женщины побежали к Совету, а Володарский, бросив портфель, засунул руку в карман, чтобы достать револьвер. Но убийца успел подбежать к нему совсем близко и выстрелить… в грудь. Володарский, схватившись рукой за грудь, отправился к мотору, а убийца побежал по переулку по направлению к людям. Когда раздались первые выстрелы, то я испугался и спрятался за мотор. У меня не было револьвера. Володарский подбежал к мотору. Я поднялся к нему навстречу и поддержал его. Он стал падать. Подбежали его спутницы. Посмотрели, что он прострелен в сердце. Потом я слышал, где-то за домом был взрыв бомбы. Володарский скоро умер. Минуты через три. Ничего не говорил, ни звука не издавая».
Минут через пять подъехала автомашина. Из неё вышел Зиновьев, большевистский лидер Петрограда. Склонился над Володарским. - Бензин кончился,- сказал шофёр. - Возьмите у нас немного бензина. Труп немедленно отвезите в ближайшую больницу… Семянниковская больница оказалась запертой. Одна из женщин долго стучала в дверь и окна. Вышел человек в военной форме, поглядел равнодушно и сказал; «Мёртвый, чего тут смотреть…»
Спутницы Володарского запротестовали, потребовали тщательного медицинского осмотра. Тогда вышла женщина-врач и, кое-как осмотрев раны, подтвердила: мёртв.
Похоронен на в . Именем Володарского был назван проспект в и на юго-западной окраине города, а также множество улиц и ряд населённых пунктов по всей стране.
РСФСР
В. Волода́рский
(настоящее имя Моисе́й Ма́ркович Гольдште́йн
; 11 декабря , Острополь , Староконстантиновский уезд , Волынская губерния - 20 июня , Петроград) - деятель российского революционного движения. Убит 20 июня 1918 года .
Биография
Версия теракта была подтверждена в новейшем исследовании петербургского историка, исследователя Гражданской войны И. С. Ратьковского .
Имя
Псевдоним «В. Володарский» не имел имени (см. БСЭ); в литературе вместо инициала иногда используют имя «Владимир».
Память
- Для увековечения памяти В. Володарского Литейный проспект в Петрограде был в 1918 году переименован в «Проспект имени Володарского». Однако в 1944 году проспекту было возвращено его историческое название.
- В его честь назван город Володарск (Нижегородская область), район Володарский и посёлок Володарский в Астраханской области, район Володарский в городе Брянске, посёлок Володарского в Ленинском районе Московской области и посёлок на юго-западной окраине города (ныне - исторический район Санкт-Петербурга «Володарский (Сергиево)»). Ранее его имя также носили города Пошехонье (Ярославская область , в 1918-1992 гг. - Пошехонье-Володарск ) и Хорошев (Житомирская область , Украина , в 1927-2016 гг. - Володарск-Волынский ).
- Его имя носят 603 улицы, площади, проспекта, проезда и т.п. в городах и сёлах Российской Федерации . В их числе:Ухта, Арзамас , Архангельск , Балашов , Барнаул , Брянск , Владивосток , Вольск ,Воронеж , Волгоград , Гатчина , Дубна , Евпатория , Екатеринбург , Ессентуки , Иваново , Иркутск , Кемерово , Киров , Кирово-Чепецк , Комсомольск-на-Амуре , Краснодар , Калязин , Курган , Липецк , Медвежьегорск , Можайск , Мурманск , Наро-Фоминск , Нижний Новгород , Новосибирск , Омск , Оренбург , Орехово-Зуево , Орск , Павловский Посад , Пенза , Петрозаводск , Пермь , Россошь , Ростов-на-Дону , Ряжск , Севастополь , Серпухов , Сестрорецк , Симферополь , Сорочинск , Сызрань , Тамбов , Таруса , Тверь , Тюмень , Уфа , Челябинск , Ярославль , Кудымкар. До 2015-16 гг. улицы Володарского существовали во многих городах Украины , включая Бердичев , Николаев , Очаков , Мариуполь (Володарское шоссе), Хмельницкий , Скадовск и Харьков , но были переименованы согласно закону о декоммунизации . В Белоруссии в Минске . В Казахстане улица Володарского в г. Рудном (Кустанайской обл).
- В 1933 году была выпущена почтовая марка СССР, посвященная Володарскому.
- Трамвайный парк № 7 в Санкт-Петербурге носит его имя.
- В Рыбинске его имя носил Судостроительный завод (ныне - ООО «Верфь братьев Нобель»).
- Володарский мост через Неву .
Напишите отзыв о статье "В. Володарский"
Примечания
Литература
- В.Володарский. Напутственная речь агитаторам. Пг., 1918.
- Дерзновение / Д. Валовой, М. Валовая, Г. Лапшина. - М.: Мол. гвардия, 1989. - 314 c., ил. С.306-313.
- В. Володарский // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров . - 3-е изд. - М . : Советская энциклопедия, 1969-1978.
Ссылки
Отрывок, характеризующий В. Володарский
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.
Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг"ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Так уж получилось, что в городе Уссурийске мне пришлось прожить несколько лет на улице имени Володарского. Потом мне пришлось переехать в город Николаевск-на-Амуре и там я опять жил на улице Володарского. Однажды я задумался – а кто же такой этот Володарский?
Вот что мне удалось узнать.
Официальные источники говорят о нём достаточно скупо: «Володарский В. – настоящие фамилия и имя Гольдштейн Моисей Маркович (1891-1918), участник Октябрьской революции в Петрограде. В 1905 году вступил в «Бунд»; затем меньшевик. После Февральской революции 1917 примкнул к «межрайонцам», вместе с которыми на 6-м съезде РСДРП(б) принят в большевистскую партию. Член Петербургского комитета РСДРП(б). С сентября 1917 член Президиума Петросовета. Делегат 2-го Всероссийского съезда Советов, избран членом ВЦИК. После Октябрьской революции комиссар по делам печати, пропаганды и агитации, редактор «Красной газеты». Член Президиума ВЦИК. Убит эсером».
Источник: «Великая Октябрьская социалистическая революция», Энциклопедия. (М., 1987).
Другой источник) сообщает:
Видный деятель российского революционного движения Володарский В. (настоящие фамилия и имя - Гольдштейн Моисей Маркович) родился 11 декабря 1891 года в с. Острополь в Волынской губернии (ныне Хмельницкой области), в семье бедного ремесленника.
Уже в раннем возрасте он начал политическую борьбу, был исключён из 6-го класса гимназии за "политическую неблагонадёжность". В 1905 году 14-летний Володарский вступил в еврейскую организацию Бунд, а затем примкнул к меньшевикам. В 1908-1911 годах он вёл революционную работу в Волынской и Подольской губерниях на Украине, неоднократно подвергался арестам, был в ссылке и эмиграции. В 1911 году был сослан в Архангельскую губернию, в 1913 году эмигрировал в Северную Америку, где вступил в Американскую социалистическую партию и в Интернациональный профсоюз портных. Во время Первой мировой войны 1914-1918 годов - меньшевик-интернационалист.
В мае 1917 года Володарский вернулся из эмиграции в Петроград вместе с другими революционерами – Моисеем Урицким, Вацлавом Воровским и Львом Троцким, которого Володарский буквально боготворил. Поэтому, вслед за Троцким, Володарский и другие прибывшие из-за океана эмигранты примкнули к петроградской организации "межрайонцев", колебавшимися между меньшевиками и большевиками. Незадолго до октябрьских событий 1917 года Троцкий, забыв о прежних разногласиях с Лениным, окончательно и бесповоротно встал на его сторону. Тогда же вступили в партию большевиков и любимцы Льва Давидовича. В их числе был Володарский. И вскоре он стал талантливейшим пропагандистом и агитатором большевиков. Володарский вел агитационную работу в Петергофско-Нарвском районе Петрограда, был членом Петроградского комитета РСДРП (б).
Во-первых, обращает на себя внимание молодость этого человека. Он ушёл из жизни в 27 лет, занимая перед смертью пост, который могли занимать большевики с дореволюционным стажем. Во-вторых, Моисей Маркович постарался избавиться не только от своей фамилии, но и от имени.
Известно об этом человеке очень немного. Материал о жизни и гибели собрал Николай Михайлович Коняев, посвятив Володарскому в сборнике своих историко-революционных очерков «Люди против нелюди» (М. 1999) несколько глав в сюжете «Гибель красных Моисеев».
Итак, Гольдштейн М.М. работал приказчиком в мануфактурном магазине в Лодзи, долгое время жил в Америке. Появление его в России было закономерным. Говорили, что Володарский каким-то образом связан с аферами Парвуса. Большую роль в блистательной карьере лодзинского приказчика сыграла Елена Дмитриевна Стасова (1873-1966) – в те годы секретарь ЦК партии, член президиума Петроградского ЧК, член Петроградского бюро ЦК РКП(б). Непонятно, чем ей приглянулся прилизанный, сверкавший золотом в зубах молодой человек с лакейскими манерами? Да вот, приглянулся, и был определён на хорошую должность и вскоре стал руководить в Петрограде всей большевистской пропагандой.
А у других окружающих Моисей Маркович симпатий не вызывал. Помимо партийного прозвища «Пулемёт», которое он получил за умение произносить речи продолжительностью в несколько часов, петроградские партийцы прозвали его за глаза «гадёнышем» за змеиную улыбочку и редкостную подлость характера. Раздражала его необычайная самовлюблённость и бесконечная говорливость. Он упивался своим красноречием, нередко выбалтывая то, о чем партия до поры до времени приказывала молчать. Бес говорливости в какой-то момент времени овладевал Володарским, и сдержаться он уже не мог, более того, он требовал, чтобы немедленно пригласили стенографистку – столь высоко он ценил то, что ещё только будет говорить.
Подленький характер и болезненная говорливость погубили «пулемётчика». Истинную причину устранения Володарского с полной достоверностью установить трудно.
Во-первых, вполне вероятно, что он где-то попытался надуть Парвуса, хапнув предназначавшиеся на другие цели деньги.
Во-вторых, он по подлости характера позволил себе ряд высказываний нелестного характера по поводу шефа Петроградского ЧК Моисея Соломоновича Урицкого (1873-1918), а для этого человека с добрыми глазами уничтожить кого-либо не стоило ничего.
И наконец, одиозная фигура Володарского вызывала столь глубокое омерзение, что его мог шлёпнуть кто угодно.
Наиболее вероятно, что Моисеем Марковичем занялся сам Моисей Соломонович после одного случая, описанного Н. Коняевым:
«В начале июня, когда Урицкий докладывал Зиновьеву о ходе расследования по делу «Каморры народной расправы» (такой организации, якобы готовившей уничтожение в Петрограде большевиков-евреев, никогда не существовало; она была придумана Урицким – замечание В.В. Богданова).
Григорий Евсеевич мягко пожурил его за медлительность. Упрёк был обоснованным. Уже вовсю разгорелась Гражданская война, а с консолидацией петроградского еврейства дела шли туго, открытый процесс против погромщиков откладывался…
Моисей Соломонович вспылил и вышел из кабинета Зиновьева. Присутствовавший тут же Моисей Маркович глубокомысленно заметил, что так всё и должно быть…
- Почему? – удивился Григорий Евсеевич.
- А что от него требовать, - сказал Моисей Маркович. – Он же меньшевик.
- Меньшевик?
- Да. Я точно знаю, что раньше Урицкий состоял у меньшевиков.
Сцена, должно быть, была весьма трогательной. Володарскому, сменившему за год три партии, можно было бы сообразить, что для большевиков партийное прошлое вообще не имеет никакого значения, они жили – в этом и заключался большевистский стиль партийного руководства – настоящим.
Григорий Евсеевич объяснил это Моисею Марковичу, но тот уже закусил удила, начал доказывать, что именно из-за меньшевистской нерешительности Урицкого и откладывался процесс по делу погромщиков; что не умеет тот взяться за дело решительно, по-большевистски. Наверное, он и сам понимал, что полез не туда, но – опять подвела профессиональная болезнь оратора-пулемётчика! – привычка не только говорить, но и мыслить штампами взяла вверх, а остановиться Моисей Маркович не мог…»
Небольшое отступление для знакомства с личностью Григория Евсеевича Зиновьева (1883-1936). Его настоящие имя и фамилия – Овсей-Герш Аронович Радомысльский (некоторые источники утверждают, что и это псевдоним, а настоящая его фамилия – Апфельбаум). Он член Коммунистической партии с 1901 года, один из ближайших соратников Ленина, поэтому постоянно находился около вождя. Григорий Евсеевич скрывался вместе с Лениным в Разливе, жил неподалёку в Галиции, и в Петроград вернулся вместе с ним в апреле 1917 года в печально знаменитом пломбированном вагоне. Они во многом расходились с Лениным во мнениях, и поэтому отношения у них были весьма неоднозначные. Например, Зиновьев вместе с Каменевым выступал против вооруженного восстания и даже выдал это секретное решение ЦК большевиков. За это нарушение партийной дисциплины Ленин назвал их штрейкбрехерами и потребовал исключить из партии. И, тем не менее, с 1917 г. Зиновьев – председатель Петросовета. Впоследствии он возглавит в Петербурге обе главные городские организации – Петросовет и Губисполком. Была ещё и третья должность, которой Зиновьев чрезвычайно гордился. Он был председателем Коминтерна. Это был уже «всемирный» титул. На портретах его так и именовали: «председатель Третьего Коммунистического Интернационала».
В нищем Петрограде он жил в роскоши, был высокомерен и жесток. Партийные работники говорили, что он «трус и может предать своих».
Мемуарист В.П. Семёнов-Тян-Шанский писал о нём:
«Самое замечательное было тогда, когда Зиновьев разговаривал по телефону в качестве председателя Коминтерна. Лица, при этом присутствовавшие, вспоминали, что он говорил таким тоном «владыки мира» каким никогда не говорили ещё никакие монархи на свете. Появление Коминтерна на парадах Зиновьев старался обставить как можно импозантнее…
Значительная часть представителей цветных рас в нём были гримированными статистами, да иначе и не могло быть при тогдашней разрухе сообщений».
Даже внешний облик этого человека вызывал отвращение: «…толстый, с опухшим лицом, одетый в поношенный костюм, что-то вроде френча или куртки, тесный для него. Его телеса буквально, как тесто, выпирали из костюма (Шерих Д. «Во главе Ленинграда» - Санкт-Петербургские ведомости. 2004. 17 января).
Но вернёмся к разговору Зиновьева с Володарским. Этот, казалось бы, не очень и значащий разговор один на один состоялся 6 июня 1918 г., а уже на другой день к шофёру «роллс-ройса», на котором ездил Володарскиё, подошел человек, тоже шофёр, но связанный через родного брата с ЧК, и прямо предложил ему заработать деньги на убийстве Володарского. Нет, самому шофёру «министра болтовни» убивать своего шефа не предлагали: «Сиди в машине и молчи. Когда навстречу будет идти машина и покажут сигнал, остановишься. Сделаешь вид, что машина испортилась…
Тогда наши сделают всё, что надо».
Откуда Володарский узнал о готовящемся на него покушении, неизвестно. Но 20 июня он метался по всему городу, пытаясь о чем-то поговорить с Зиновьевым. Тот весь день был в разъездах, и «поймать» его Володарскому не удавалось. Наконец он узнал, что Зиновьев выступает на Обуховском заводе, и поехал туда. Но в машине неожиданно кончился бензин, причем кончился именно в том месте, где за углом дома, с пистолетом в руке, Володарского ждал тот самый человек, который беседовал с его шофёром.
Н. Коняев приводит показания Нины Аркадьевны Богословской, которая была в тот момент в машине вместе с Володарским:
«В это время мы стояли рядом. Я ближе от панели, на расстоянии полшага от меня – Володарский. Когда раздался первый выстрел, я оглянулась, потому что выстрел был произведён сзади нас на близком расстоянии, но ничего кругом не увидела. Я крикнула: «Володарский, вниз!» - думая, что надо ему спрятаться под откос берега. Володарский тоже оглянулся. Мы успели сделать ещё несколько шагов по направлению к откосу, и были уже посреди улицы, когда раздались ещё два выстрела, которые послышались ближе. В тот момент я увидела, что Володарского два раза передёрнуло, и он начал падать… Когда я оказалась рядом, он лежал на земле, делая глубокие вдохи. Лежал он головой в сторону автомобиля, на расстоянии шагов трёх от машины. Мы с Зориной стали искать рану и заметили одну в области сердца. Две другие раны я заметила на другой день при перемене ему льда. Когда я увидела, что Володарский уже умер, я подняла голову, оглянулась и увидела в пятнадцати шагах от себя и в нескольких шагах от конца дома-кассы стоящего человека. Этот человек упорно смотрел на нас, держа в одной пуке, поднятой и согнутой в локте, черный револьвер. Кажется, браунинг. А в левой руке я не заметила ничего.
Был он среднего роста, глаза не черные, а стального цвета. Брюки, мне показалось, были одного цвета с пиджаком, навыпуск. Как только он увидел, что я на него смотрю, он моментально повернулся и побежал…
Предъявленный мне шофёр Юргенсон Петр имеет большое сходство с убийцей…»
Действительно, это был тот самый человек, который беседовал с шофёром Володарского 7-го июня в гараже Смольного, а его двоюродный брат был чекистом и служил у начальника Петроградского ЧК Урицкого.
Интересно, что на месте убийства мгновенно появился Зиновьев, которого столь безуспешно искал в тот день Володарский. Юргенсона арестовали и… выпустили через несколько дней.
Похоронили Володарского, как упыря, в наглухо заколоченном гробу, уже к ночи, на Марсовом поле. «Министр болтовни», как его называли в партийных кругах, свой земной путь окончил.
Ненависть к Володарскому была в Петрограде так сильна, что первый памятник ему, установленный у Зимнего дворца, в 1919 г. был взорван.
Поставили второй. В Питере (у Володарского моста) долго стоял памятник работы скульптора М. Г. Манизера (поставлен в 1925 г.).
Не знаю – стоит ли этот памятник и сегодня.
Библиография:
1. «Великая Октябрьская социалистическая революция», Энциклопедия. (М., 1987).
2. Николай Михайлович Коняев. Книга очерков «Люди против нелюди» (М. 1999)
3. Богданов В.В. «Ложь с гордой осанкой». СПб. Алтея, 2005. 304 с.
4. Шерих Д. «Во главе Ленинграда» - Санкт-Петербургские ведомости. 2004. 17 января.
5. Мемуары В.П. Семёнова-Тян-Шанского.
